Станюкович Константин Михайлович - Нянька
Константин Михайлович Станюкович
Нянька
Из цикла "Морские рассказы"
I
Однажды вешним утром, когда в кронштадтских гаванях давно уже кипели
работы по изготовлению судов к летнему плаванию, в столовую небольшой
квартиры капитана второго ранга Василия Михайловича Лузгина вошел денщик,
исполнявший обязанности лакея и повара. Звали его Иван Кокорин.
Обдергивая только что надетый поверх форменной матросской рубахи
засаленный черный сюртук, Иван доложил своим мягким, вкрадчивым тенорком:
- Новый денщик явился, барыня. Барин из экипажа прислали.
Барыня, молодая видная блондинка с большими серыми глазами, сидела за
самоваром, в голубом капоте, в маленьком чепце на голове, прикрывавшем
неубранные, завязанные в узел светло-русые волосы, и пила кофе. Рядом с ней,
на высоком стульчике, лениво отхлебывал молоко, болтая ногами, черноглазый
мальчик лет семи или восьми, в красной рубашке с золотым позументом. Сзади
стояла, держа грудного ребенка на руках, молодая худощавая робкая девушка,
босая и в затасканном ситцевом платье. Ее все звали Анюткой. Она была
единственной крепостной Лузгиной, отданной ей в числе приданого еще
подростком.
- Ты, Иван, знаешь этого денщика? - спросила барыня, поднимая голову.
- Не знаю, барыня.
- А как он на вид?
- Как есть грубая матросня! Безо всякого обращения, барыня! - отвечал
Иван, презрительно выпячивая свои толстые, сочные губы.
Сам он вовсе не походил на матроса.
Полнотелый, гладкий и румяный, с рыжеватыми намасленными волосами, с
веснушчатым, гладко выбритым лицом человека лет тридцати пяти и с
маленькими, заплывшими глазками, он и наружным своим видом и некоторою
развязностью манер напоминал собою скорее дворового, привыкшего жить около
господ.
Он с первого же года службы попал в денщики и с тех пор постоянно
находился на берегу, ни разу не ходивши в море.
У Лузгиных он жил в денщиках вот уже три года и, несмотря на
требовательность барыни, умел угождать ей.
- А не заметно, что он пьяница? - снова спросила барыня, не любившая
пьяных денщиков.
- Не оказывает будто по личности, а кто его знает? Да вот сами изволите
осмотреть и допросить денщика, барыня, - прибавил Иван.
- Ну, пошли его сюда.
Иван вышел, бросив на Анютку быстрый нежный взгляд.
Анютка сердито повела бровями.
II
В дверях показался коренастый, маленького роста, чернявый матрос с
медною серьгою в ухе. На вид ему было лет пятьдесят. Застегнутый в мундир,
высокий воротник которого резал его красно-бурую шею, он казался неуклюжим и
весьма неказистым. Переступив осторожно через порог, матрос вытянулся как
следует перед начальством, вытаращил на барыню слегка глаза и замер в
неподвижной позе, держа по швам здоровенные волосатые руки, жилистые и
черные от впитавшейся смолы.
На правой руке недоставало двух пальцев.
Этот черный, как жук, матрос с грубыми чертами некрасивого, рябоватого,
с красной кожей лица, сильно заросшего черными как смоль баками и усами, с
густыми взъерошенными бровями, которые придавали его типичной физиономии
заправского марсового несколько сердитый вид, - произвел на барыню, видимо,
неприятное впечатление.
"Точно лучше не мог найти", - мысленно произнесла она, досадуя, что муж
выбрал такого грубого мужлана.
Она снова оглядела стоявшего неподвижно матроса и обратила внимание и
на его слегка изогнутые ноги с большими, точно медвежьими, ступнями, и на
отсутствие двух пальцев, и - главное - на нос, широкий мясистый нос,
малиновый цвет которого внушил ей тревожные подозрения.
- Здра