Станюкович Константин Михайлович - Из-За Пустяков
Константин Михайлович Станюкович
Из-за пустяков
{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
I
Вдова подполковника, более известная, впрочем, в Коломне под именем
полковницы, Марья Ивановна Кропотова, бодрая, деятельная, подвижная дама, с
вечно сбитым набок черным чепцом, попеременно прикрывавшим одну половину
сильно поседевших, некогда темных волос, здоровая, высокая и прямая,
несмотря на пятьдесят четыре года, которые она с честью носила на своих
широких плечах, стойко и храбро выдерживая житейские невзгоды, - вот эта-то
почтенная дама только что, как она выражалась, "пришла в себя" после обычных
хозяйственных забот, волнений и мелочных дрязг утра.
Отпустив подростка-дочь в гимназию, а сына на должность, она, по
обыкновению, вдосталь накипелась в рынке, обнаруживая неизменный ужас,
обратившийся в привычку, при объявлении цен провизии, волновалась, выбирая
огузок, корила торговцев, спокойно слушавших ее обычные
философско-экономические соображения, пересыпанные энергическими
приветствиями - следами прежнего близкого знакомства с лагерной жизнью в
качестве офицерской жены, - и торговалась до остервенения, мужественно
отстаивая каждую копейку, стараясь выгадать лишний кочанок капусты, лишний
пяток картофелин. И когда ей это удавалось - что бывало довольно часто, -
она шла домой, мимо лавок, имея позади себя кухарку с корзиной на руках, а
впереди мохнатую собачонку "Буяшку", торжествующая, с раскрасневшимся лицом
и пересохшим горлом, в съехавшей на сторону шляпке и порыжелой тальме,
словно полководец, возвращающийся после одержанной кровопролитной битвы,
сопровождаемая почтительными приветствиями торговцев Литовского рынка,
видевших неизменно каждое утро, вот уж пятнадцать лет, Марью Ивановну,
которую остроумие рынка давно уже окрестило "генерал-полковницей".
Дорогой Марья Ивановна давала краткие указания насчет жаркого и
кисленького соуса и, возвратившись домой, в Прядильный переулок, немедленно
принималась за дела. В течение сегодняшнего утра она успела, конечно,
несколько раз поссориться и примириться с кухаркой, пожурить дворника за
дрова, знакомую селедочницу за подлые селедки, и придать своей маленькой
квартирке тот вид образцового порядка и чистоты, которым она по
справедливости гордилась. Наконец после педантической "уборки", после
залезания со щеткой во все недосягаемые для других углы, где могла быть
паутина, после генерального осмотра "детского белья" (о своем она не
заботилась) - осмотра, заставлявшего ее не раз застывать перед какой-нибудь
дырявой сорочкой или иной принадлежностью белья, приходившей в разрушение, -
в позе Наполеона во время Аркольской битвы{185} или Архимеда, углубленного в
решение задачи, - она наконец в первом часу дня, утомленная и разбитая,
несколько успокоилась, поправила чепец, привела себя в более приличный вид и
почувствовала потребность выпить чашку кофе.
Три комнаты ее квартиры, с перемытыми цветами на окнах, кисейными
занавесками, чижиком и канарейкой, с чистенькой мебелью, сияли, как
стеклышко; кухня с сверкавшей на солнце медной посудой, расставленной по
ранжиру на полках, с выскобленными добела двумя кухонными столами, не
оставляла желать лучшего и ни одним своим углом не оскорбляла взыскательного
и зоркого взгляда хозяйки; требовавшее ремонта белье сложено отдельно и план
действия относительно него составлен. Все и везде блистало порядком,
сверкало чистотой. Чижик и канарейка заливались вперебой. Буяшка, после
дарового за