Сошинская Кира - Федор Трофимович И Мировая Наука
Кира Сошинская
Федор Трофимович и мировая наука
Все началось в насоса. Седову нужен был насос. Насос лежал на складе в
Ургенче. Если за насосом не съездить, то он так и будет лежать на складе, пока
его не утащат хивинские газовики. Им он тоже нужен. Я никогда на была в
Хорезме, и ребята согласились, что ехать надо мне. Седов попросил меня купить
в Ургенче десять пачек зеленого чая первого сорта, потому что в кишлаке уже
вторую неделю как остался только третий сорт, а он крошился и пылил не меньше,
чем Каракумы.
В Ургенче насоса не оказалось. Худайбергенов позвонил в Хиву. Там тоже не
было нашего насоса. Худайбергенов пошутил немного, потом попросил зайти завтра
и сказал, что насос будет. Я хотела съездить в Хиву, чтобы посмотреть старый
город и серьезно договорить с газовиками, но автобус ушел перед самым носом, а
со следующим ехать было поздно.
Я пошла по городу куда глаза глядят я дошла до широкого канала. Он казался
очень глубоким - вода в нем была такой густой от ила, что почти не отражала
солнца. Вдоль берегов стояли в тени тонких тополей громоздкие колеса с
лопастями, черпали воду и лили ее под ноги тополям. Я подумала, что эти колеса
нетипичны и тут же услышала сзади голос:
- Слушай, девушка, нетипичное сооружение.
Я обернулась. Небольшого роста пахлаван - богатырь, он же джигит, нес,
сгорбившись, телевизор "Темп" в фабричной упаковке. Пахлаван попытался мне
дружески улыбнуться, но в глаз ему попала капля пота, и улыбка получилась
кривой.
- Понимаю, - ответила я. - В наш век драг и насосов...
И тяжелые мысли о пропавшем насосе и коварных газовиках полностью
завладели мной...
Джигита я увидела на следующее утро на аэродроме.
Перекати-поле скакали по белесым соляным пятнам, шарахаясь от вихрей
вертолетных винтов, сменившиеся механики пили пиво с сардельками у зеленого
хаузика, а неподалеку шмелем возился каток, уминая сизый асфальт. В еще
прохладном зале аэропорта, густо уставленном черными креслами с металлическими
подлокотниками, было дремотно и тихо, - трудно поверить, что за беленой стеной
все время взлетали и садились, разбегались и тормозили, прогревали моторы и
заправлялись - в общем занимались своими шумными делами ЯКи и АНы.
- Гена, - сказала девушка в серой юбке и белой блузке с очень не форменным
кружевным воротничком; - повезешь кровь в Турткуль.
Гена почему-то взглянул на меня и спросил:
- А пассажиров не будет?
- Возьмешь больного в Турт-куле. И поскорей возвращайся. Тебя Рахимов в
Хиве ждет.
Гена вздохнул жалостливо - вздох предназначался мне - и пошел в маленькую
дверь сбоку от кассы - там, наверно, он заберет свой груз.
Худайбергенов позвонил мне поздно вечером и сказал, что есть насос в
Туйбаке на Арале и что билет уже заказан. Я сначала подумала, что он хочет от
меня от делаться. Но от Туйбака до нашего кишлака рукой подать, и я спорить не
стала. Может быть, в Худайбергенове заговорила совесть.
Уже улетел Гена на своем ЯКе в Турткуль, а посадку на мой самолет еще не
объявляли. Воздух помаленьку разогревался, как бы исподволь подготавливая меня
к жарище, которая будет здесь через час. Наконец, девушка с кружевным
воротничком подошла ко мне и спросила:
- Вы в Нукус?
- Нет, в Туйбак.
- Это один и тот же рейс, Проходите на посадку.
Когда я вышла на веранду аэропорта, оказалось, там собрались уже все
пассажиры. Девушка повела нас к тихоходному на вид биплану, который допивал
положенный ему бензин. У самолета уже стоял вчерашний джигит с телевизором. Мы
с ним поз
