918a3b05     

Сорокин Владимир & Зельдович Александр - Москва



Владимир Сорокин, Александр Зельдович
Москва (Отрывки из киносценария)
Владимир СОРОКИН -- один из самых скандальных русских
писателей, чье творчество довольно известно в Западной Европе,
благодаря переводам его романов и театральным инсценировкам.
Садомазохизм героев Сорокина и их склонность ко всякого рода
патологии неоднократно осуждались отечественной критикой, и ни
один толстый литературный журнал с устойчивой репутацией его
вещи напечатать так и не решился. Однако написанный вместе с
Александром Зельдовичем киносценарий "Москва" несколько ломает
этот сложившийся стереотип. Пока фильм на стадии кинопроб.
Среди актрис, которые пробуются на главные роли, -- Татьяна
Друбич и молодая звезда МХАТа Ирина Апексимова.
"Огонек" печатает несколько отрывков из сценария.
Полностью он будет опубликован в No 1 альманаха "Киносценарии".
---------------------------------------------------------------------------
Кабинет пластического хирурга. День.
Современно оборудованный и обставленный новой дорогой
мебелью кабинет. Хирург сидит в кресле и пьет кофе.
Хирург (Марку). Тебе с сахаром?
Марк (закрывает за собой дверь). Как всегда.
Хирург (медсестре). Таня, две ложки сахара.
Марк подходит к окну, сложив руки за спиной. Смотрит в
окно. Сестра готовит кофе. Хирург смотрит на Марка.
Хирург. Хочешь коньяку?
Марк. Я хочу все послать к чертям.
Хирург. Каким способом?
Марк. Не решил еще. Что-нибудь пооригинальнее.
Хирург (помешивает ложечкой кофе). У тебя что, депрессия?
Марк (не оборачиваясь). Хуже. (Сестра дает ему кофе и
уходит.)
Хирург. Что хуже?
Марк. (отпивает кофе, садится на подлокотник дивана).
Знаешь, чем я занимаюсь последние полгода?
Хирург. Ну?
Марк. Лечу запоры. Основной контингент обращающихся --
жены "новых русских". У них депрессия, выражающаяся в запорах.
Они сидят дома, мучаются от одиночества и безделья, страдают
депрессией. А депрессии у них -- это мигрени и запоры. Удел
психиатра на сегодняшний момент.
Хирург. Ну, а я им жир отсасываю. И никакой депрессии.
Марк. Я всегда был профессионалом. Всегда. Даже когда
Фрейда и Юнга читали на ксероксах. Теперь я перестаю быть
профессионалом. Я катастрофически теряю квалификацию.
Понимаешь, я не могу отделаться от ощущения, что я лечу
подростков. Ко мне приходят подростки, которые говорят о своих
запорах. Я с детства общался со взрослыми людьми, они научили
меня адекватно воспринимать реальность, быть вменяемым. Но они
давно умерли. Сейчас я чувствую себя взрослым человеком в
стране детей. Дети. Дети обстоятельств.
Хирург. Что значит -- дети обстоятельств?
Марк. Обстоятельства, внешние обстоятельства, формируют их
психосоматику. Не личная история, а коллективная. Но
обстоятельства в нашей стране, как тебе известно, часто
меняются.
Хирург (с улыбкой). И со страшной силой.
Марк. Но эти социальные перемены полностью перечеркивают
прошлую синдроматику. Анамнез становится фикцией. Я смотрю в
историю болезни человека, и у меня волосы встают дыбом:
вялотекущий шизофреник за три года стал психопатом.
Хирург. Во время войны шизофреники вообще излечиваются. И
в лагерях тоже. Так что это нормально.
Марк. Это нормально для них, но не для меня.
Хирург. Может, тебе в Грецию съездить? Я в июле был на
Лесбосе. Красотища. Море, как хрусталь. Вино дешевле лимонада.
Марк (не слушая, смотрит в окно). А главное -- были бы
нормальные взрослые люди. А то дети, дети! Приходит отец
семейства, "новый русский". И битый час рассказывает мне про
какие-то охот



Содержание раздела